рис1

Сайт Светланы Шахановой

струны



Главная
Обо мне
Стихи
Проза
Песни
Галерея
Друзья
Гостевая
Напишите письмо
BardTop
Rambler's Top100
Женский портал, женских каталог, все для женщин!
Яндекс цитирования
Каталог сайтов OpenLinks.RU
 
 
рамка

Прощеное воскресенье

Нет, определенно, Черепного надо убить! И убить каким-нибудь варварским способом. Например, закатать в бетон. Или утопить в сортире. Или отравить ядом, полученным из мутированной бледной поганки! Да-да, накормить жульеном из сатанинских грибов, и побольше, и побольше!
Иван Петрович Яриков, раззадоренный собственными кровожадными мыслями, прошелся из угла в угол. Руки, глубоко засунутые в карманы брюк, сжались в кулаки. Нет, он не собирался убивать Черепного изначально, но после того, что произошло сегодня…

… Сегодня была презентация нового проекта. Черепной, как всегда, одетый с иголочки, щеголь понтовый, всем улыбался и источал аромат какого-то нового парфума. Не мужик, а мсье Одеколон - где он столько запахов-то набирает? Яриков всегда заранее чуял приближение компаньона – чуял буквально, носом. Лучше бы такой нюх - на неприятности! А то когда все уже было на мази, подготовили счет-фактуру, а Иван Петрович протянул руку за печатью, этот недоумок по фамилии Черепной все испортил! Все! Все! И это из-за его невозможных, неконтролируемых инстинктов. Пока Яриков занимался бумагами, Черепной крутился по залу в поисках очередной жертвы своего мужского обаяния. Народу было – человек пятьдесят, так он выбрал не кого-нибудь, а любовницу самого Чижа – нашего главного клиента! Когда Чиж увидел голубков (звериное чутье оказалось у мужика), то позабыл и о контракте, и о перспективе, и о деле! А заодно и дорожку в нашу фирму… Еще и слушок пустит, подходящий… Тьфу… Дал Бог компаньона!

Иван Петрович прошел на кухню, открыл холодильник и вынул оттуда запотевшую бутылку «Смирновской». Откупорил, поискал стакан, не нашел. Тогда достал чашку и плеснул туда грамм сто пятьдесят. Выпил залпом. На душе немного потеплело. Тогда Иван Петрович плеснул еще грамм сто и выпил, опять не закусывая. Заказа было жаль до боли в пятках. Непременно завтра Черепного надо убить!

* * *

Пока было больно, Иван Петрович не боялся. Испугался по-настоящему он, когда все ощущения исчезли. Вообще все. Тело, такое родное, привычное и податливое, таяло… Да, именно так - таяло. Яриков не знал, с чем еще можно было сравнить это состояние. Казалось, что руки, ноги, туловище – каждый палец, каждая мышца, исчезают, словно утренний туман… Все становилось прозрачным – сначала кожа. Сквозь нее можно было увидеть бледные, подрагивающие мышцы. Потом появились кости («Голубые!» – с радостным изумлением отметил Яриков). Потом и они превратились в едва уловимую дымку… Остался только свет – трепетный и теплый. «Туман тоже тает на солнце», - вяло провел аналогию Иван Петрович.
- Да, туман тоже не любит свет, - согласился незнакомый голос. Звук его прозвучал резко и неожиданно – Яриков вздрогнул всем своим призрачным телом.
- Кто здесь? – обернулся Иван Петрович. Никого не было.
- Не ищи того, кто приходит сам, - равнодушно отозвался голос. Яриков вздрогнул повторно.
- Простите, - произнес он несколько даже заискивающе. – Но я вас не вижу… Где вы?
- А себя ты видишь? – спокойно спросил голос.
- Нет… - признал собственную окончательную прозрачность Яриков. – Себя я не вижу…
- Не увидев себя, как ты можешь увидеть другого? – удивился голос.
- Но раньше-то я видел! – возмутился Иван Петрович. – Это недавно что-то произошло, и все растаяло.
Голос молчал, наверное, задумался. Потом вздохнул даже как-то с участием:
- Ты видел не себя, а плоть свою. Ты, верно, только что из гнезда…
- Из какого «гнезда»? – глупо переспросил Яриков.
Голос только хмыкнул и приказал:
- Иди за мной!
- Но… - начал Иван Петрович, имея в виду, что он не видит собеседника.
- Да, конечно, - рассеяно пробормотал голос. «Толковый словарь русского языка», до того момента мирно лежавший на столе, шевельнулся, взметнулся вверх и огромной бабочкой поплыл в сторону.
- Следуй за мной, - повелительно произнес голос и тут же поправился: - за этой стопкой бумаги!
Как ни странно, Яриков смог перемещаться. И он, словно известный ослик за морковкой, двинулся за своим поводырем.
«Зачем я за ним иду?» - задавался вопросом Иван Петрович и тут же сам себе отвечал: «У меня нет другого выхода…»
- Выбор есть всегда, - спокойно произнес голос, шелестя в воздухе страницами словаря. – Выбор есть, главное – его сделать…
Незаметно они оказались в незнакомом месте. Яриков вдруг понял, что они не идут, а просачиваются, причем не только сквозь стены, но и через расстояния…

Это была странная комната. Ни стен, ни потолка, ни пола… Только свет и ощущение замкнутого пространства. Книга, принесенная голосом из квартиры Ярикова, бала единственным предметом, создающим обстановку… Иван Петрович передвинулся к томику поближе – все-таки элемент родного дома!
Через мгновение Яриков понял, что в комнате достаточно людно. Слышались негромкие голоса, как в театре перед премьерой. Только что бумажками не шуршали. Иван Петровичу даже послышались звуки оркестровой ямы.
- Начнем, пожалуй, - неожиданно произнес незнакомый голос, и Яриков закрутился волчком тщетно пытаясь рассмотреть говорящего: «Господи, как скверно-то!»
- Скверно? – переспросил голос. – А это мы сейчас узнаем!
- Яриков, Иван Петрович, только что из гнезда, - начал говорить «поводырь», - не женат. Детей не было. Прелюбодеяние осуждает, но из соображения сребролюбия.
- Это как? – не понял Яриков. Несмотря на собственную прозрачность, он ощущал себя голым. Причем таким, за которым подглядывают в замочную скважину.
Тут вступил другой голос:
- Когда Черепной пошел на поводу собственных страстей, Иван Петрович Яриков осудил его. Но только потому, что из-за этого события недополучил… - тут говорящий сделал паузу, как будто что-то подсчитывая, - семьсот пятьдесят три доллара семнадцать центов, или в переводе…
-Хватит, хватит, - прервал его первый голос. Видно, он тут был главным, и его все слушались. – Бросьте на весы его достоинства!
Тут материализовались весы, типа аптекарских. И одна чаша качнулась вниз.
- Для гнезда - вполне прилично, - негромко произнес низкий голос справа от Ивана Петровича.
Если бы Яриков был сейчас «при теле», он бы выпятил грудь и поднял подбородок: в глубине души Иван Петрович считал себя очень хорошим человеком – чистым, порядочным и творческим.
- А теперь бросьте недостатки! – приказал Главный. И вторая чаша резко качнулась вниз, перевешивая первую… Раздался звук, как будто кто-то присвистнул от удивления.
- Ого! А наш птенец не так уж и безгрешен! – голос, произнесший это, несколько охрип и тут же закашлялся. – Так что ж он натворил, живя в гнезде?
«Как он может кашлять, он же бестелесный?» - подумал Яриков. Но на его мысли, на это раз никто не ответил. Все ждали продолжения.
- А натворить он успел немало! – снова вступил тенорок обвинителя. – Тридцать одно убийство, пять ограблений, не говоря уже о мелких кражах со взломом.
Яриков не верил своим ушам. Театр абсурда! Какие убийства?! Какие ограбления?! Он не заметил, как начал это произносить вслух, даже кричать: «Какие убийства?! Какие ограбления?! Что вы все здесь такое говорите! Это неправда!» Он смутно чувствовал, что сейчас здесь происходит что-то важное, от чего зависит многое, может быть даже его жизнь…
- Убийства? – продолжил голос. – Господин Черепной убит пять раз. Госпожа Нестерова – два, Ивнева – один, Глюкова – один…
- Но они же живы! – вскричал удрученный Яриков. – Черепного я вчера видел, вы же сами говорили, что он… нехорошо себя вел…
- А Черепного он собирался убить в шестой раз, - наябедничал голос.
- Но… Но… - захлебнулся эмоциями Яриков. – И как можно убить шесть раз подряд одного и того же человека?
- Первый раз Черепной был убит пять лет назад, выстрелом в голову. – И голос начал бесстрастно и чуть нараспев, читать:
- Когда в прицеле появился его бритый затылок, палец сам нажал на курок. Грянул выстрел…
Яриков оторопел: эти строки написал он сам…
- Погодите! Погодите! – закричал Иван Петрович. – Это же не по-настоящему, это так, выдумка!
Он торопился объяснить, потому захлебывался словами, спешил:
- Понимаете, я – писатель, детективист. Ну, в смысле, пишу детективы. То есть не настоящий писатель, а так, пишу «в стол»… А Черепной – мой любимый прототип, большинство персонажей с него написаны… Это персонажи в романах погибают, а не он. Но это все – вымысел, литературный сюжет, глупость!
Он даже рассмеялся от такого простого объяснения: ведь вот как легко, оказывается! Он говорил, говорил… Остановился только тогда, когда понял, что в комнате стоит мертвая тишина. Он только тогда по-настоящему понял слово «мертвая»… От тишины веяло могильным холодом…
- Это не по-настоящему все, - пискнул он напоследок и замолчал.
- А какая разница? – равнодушно произнес главный голос, и чаша грехов резко пошла вниз. – В чистилище его!
Сильные руки подхватили Ярикова и потянули куда-то вниз, где холодно и больно. А голоса в комнате зашумели, зашуршали несуществующими бумажками, захлопали невидимыми стульями…
Последнее, что увидел Яриков, - глаза, заглядывающие в душу…

* * *

Проснувшись, первым делом он побежал на кухню – и долго пил воду. Водопроводную, даже некипяченую, и ничего не было слаще и вкуснее. Потом потер виски - раскалывающаяся голова гудела и звенела. Потом сунул голову под кран, прямо под холодную струю. Принял таблетку аспирина. А потом все вспомнил…
- Господи, присниться же такое, - пробормотал Яриков, - просто какой-то страшный суд…
Вспомнил, что еще с вечера хотел дописать главу, где, под впечатлением вчерашнего решил изменить сюжет и все-таки убить одного из персонажей. Это он так срывал злость на компаньона! Пока не прошло вдохновение, быстренько потрусил к столу, записывать.
И только взяв в руки карандаш, сообразил, что в комнате чего-то не хватало: на столе не было привычного увесистого томика – словаря Ожегова…

- И что ты сделал потом? – Черепной, уютно устроившись на кухне Ярикова, смотрел на компаньона сквозь янтарного цвета коньяк (который, к слову сам же и принес - вину замаливать). – Так что ты сделал потом?
- Сжег.
- Что сжег? Мосты? Письма одноклассницы? Пирожки на плите?
Яриков был мрачен:
- Я сжег все свои рукописи.
- Как – сжег? – не поверил компаньон.
- Очень просто. Здесь, на этой кухне. На противне, - Яриков говорил отрывисто, но как бы «изнутри». Как будто не с приятелем общался, а с собой. – Потому, что нельзя мусорить в гнезде…
- Да ты у нас Николай Васильевич! Гоголь, то бишь! – Черепной приподнял напиток вверх. – А, позвольте поинтересоваться, - зачем?
- Что – зачем?
- Зачем ты сжег моих любимых героев, чьим прообразом я имел честь являться?
- Из-за словаря, - еще более мрачно сказал Яриков.
Чрепной удивленно вскинул брови вверх:
- Да верну я тебе твою книгу, верну! Ну, не в понедельник, как обещал, ну во вторник. Что из-за мелочи-то взъелся?..
- Да, чуть не забыл, - Черепной демонстративно постучал себя пальцем по лбу, - ты прости меня, если что!
Яриков удивленно на него посмотрел.
- Ну, сегодня же прощеное воскресенье! – радостно пояснил компаньон.
- Бог простит, - буркнул Иван Петрович и отвернулся.

2007

 

 

Обновлено: 31.05.08

Яндекс.Погода

1
Праздники Украины
Новости сайта
 
 
Найти: на


Главная Обо мне Стихи Проза Друзья Гостевая Напишите письмо

© Шаханова С.Ю.
Использование материалов сайта без согласования с автором не допускается

Хостинг от uCoz